В Греции было много мифов о подвигах отдельных
героев, но только четыре — о таких подвигах, на которые дружно сходились
герои из разных концов страны. Последним была Троянская война;
предпоследним — поход Семерых против Фив; перед этим — Калидонская
охота на исполинского вепря во главе с героем Мелеагром; а самым первым —
плавание за золотым руном в далекую кавказскую Колхиду на корабле
«Арго» во главе с героем Ясоном. «Аргонавты» — значит «плывущие на
«Арго».
Золотое руно — это шкура священного золотого
барана, ниспосланного богами с небес. У одного греческого царя были сын
и дочь по имени Фрикс и Гелла, злая мачеха задумала их погубить и
подговорила народ принести их в жертву богам; но возмущенные боги
ниспослали им золотого барана, и он унес брата и сестру далеко за три
моря. Сестра утонула в пути, по ее имени стал называться пролив,
нынешние Дарданеллы. А брат достиг Колхиды на восточном краю земли, где
правил могучий царь Эет, сын Солнца. Золотого барана принесли в жертву
Солнцу, а шкуру его повесили на дерево в священной роще под охраной
страшного дракона.
Об этом золотом руне вспомнили вот по какому
случаю. В Северной Греции был город Иолк, за власть над ним спорили
двое царей, злой и добрый. Злой царь сверг доброго. Добрый царь
поселился в тиши и безвестности, а сына своего Ясона отдал в обучение
мудрому кентавру Хирону — получеловеку-полуконю, воспитателю целой
череды великих героев вплоть до Ахилла. Но боги правду видели, и Ясона
взяли под свое покровительство богиня-царица Гера и богиня-мастерица
Афина. Злому царю было предсказано: его погубит человек, обутый на одну
ногу. И такой человек пришел — это был Ясон, Говорили, будто в пути ему
встретилась старуха и попросила перенести ее через реку; он перенес
ее, но одна его сандалия осталась в реке. А старуха эта была сама богиня
Гера.
Ясон потребовал, чтобы царь-захватчик вернул
царство законному царю и ему, Ясону-наследнику. «Хорошо, — сказал царь, —
но докажи, что ты этого достоин. Фрикс, бежавший в Колхиду на
златорунном баране, — наш дальний родич. Добудь из Колхиды золотое руно
и доставь в наш город — тогда и царствуй!» Ясон принял вызов. Мастер
Арг, руководимый самой Афиною, стал строить корабль о пятидесяти
веслах, названный его именем. А Ясон кинул клич, и со всей Греции к нему
стали собираться герои, готовые в плавание. Перечнем их начинается
поэма.
Почти все они были сыновьями и внуками богов.
Сыновьями Зевса были близнецы Диоскуры, конник Кастор и кулачный боец
Полидевк. Сыном Аполлона был песнопевец Орфей, способный пением
останавливать реки и вести хороводом горы. Сыновьями Северного ветра
были близнецы Бореады с крыльями за плечами. Сыном Зевса был спаситель
богов и людей Геракл, величайший из героев, с юным оруженосцем Гиласом.
Внуками Зевса были богатырь Пелей, отец Ахилла, и богатырь Теламон, отец
Аякса. А за ними шли и Аргкорабел, и Тифий-кормчий, и Анкей-мореход,
одетый в медвежью шкуру — отец спрятал его доспехи, надеясь удержать его
дома. А за ними — многие-многие другие. Главным предложили стать
Гераклу, но Геракл ответил: «Нас собрал Ясон — он и поведет наc».
Принесли жертвы, взмолились богам, в пятьдесят плеч сдвинули корабль с
берега в море, Орфей зазвенел песнею о начале неба и земли, солнца и
звезд, богов и титанов, — и, вспенивая волны, корабль двигается в путь. А
вслед ему смотрят боги со склонов гор, и кентавры со старым Хироном, и
младенец Ахилл на руках у матери.
Путь лежал через три моря, одно другого неведомей.
Первое море было Эгейское. На нем был огненный
остров Лемнос, царство преступных женщин. За неведомый грех боги наслали
на жителей безумие: мужья бросили своих жен и взяли наложниц, жены
перебили своих мужей и зажили женским царством, как амазонки.
Незнакомый огромный корабль пугает их; надев доспехи мужей, они
собираются на берегу, готовые дать отпор. Но мудрая царица говорит:
«Примем мореходов радушно: мы дадим им отдых, они дадут нам детей».
Безумие кончается, женщины привечают гостей, разводят их по домам —
Ясона принимает сама царица, о ней еще будут сложены мифы, — и на много
дней задерживаются у них аргонавты. Наконец трудолюбивый Геракл
объявляет: «Делу время, потехе час!» — и поднимает всех в путь.
Второе море было Мраморное: дикие леса на берегу,
дикая гора неистовой Матери Богов над лесами. Здесь у аргонавтов были
три стоянки. На первой стоянке они потеряли Геракла, Юный друг его Гилас
пошел за водой, склонился с сосудом над ручьем; заплескались нимфы
ручья, восхищенные его красотой, старшая из них поднялась, вскинула руки
ему на шею и увлекла его в воду. Геракл бросился его искать, аргонавты
тщетно ждали его целую ночь, наутро Ясон приказал отплывать.
Возмущенный Теламон крикнул: «Ты просто хочешь избавиться от Геракла,
чтобы слава его не затмила твоей!» Начиналась ссора, но тут из волн
поднял огромную косматую голову вещий бог, Морской Старик. «Вам судьба
плыть дальше, — сказал он, — а Гераклу — вернуться к тем трудам и
подвигам, которых не совершит никто другой».
На следующей стоянке навстречу им вышел дикий
богатырь, варварский царь, сын морского Посейдона: всех проезжающих он
вызывал на кулачный бой, и никто не мог против него выстоять. От
аргонавтов вышел против него Диоскур Полидевк, сын Зевса против сына
Посейдона. Варвар силен, эллин ловок — жестокий бой был недолгим, царь
рухнул, его люди бросились к нему, был бой, и враги разбежались,
побежденные.
Проучив надменного, пришлось прийти на помощь
слабому. На последней стоянке в этом море аргонавты встретились с
дряхлым царем-прорицателем Финеем. За давние грехи — а какие, уж
никто и не помнит, рассказывают по-разному, — боги наслали на него
зловонных чудовищных птиц — гарпий. Едва сядет Финей за стол, налетают
гарпии, набрасываются на еду, что не съедят, то изгадят, а царь
иссыхает от голода. Помочь ему вышли крылатые Бореады, дети ветра: они
налетают на гарпий, преследуют их по небу, изгоняют на край света — и
благодарный старец дает аргонавтам мудрые советы: как плыть, где
останавливаться, как спасаться от опасностей. А главная опасность уже
рядом.
Третье море перед аргонавтами — Черное; вход в него
— меж плавучих Синих скал. Окруженные кипящей пеной, они сшибаются и
расходятся, сокрушая все, что попадает между ними. Финей велел:
«Не бросайтесь вперед: выпустите сперва
птицу-горлинку — если пролетит, то и вы проплывете, если же раздавят ее
скалы, то поворачивайте назад». Выпустили горлинку — она проскользнула
между скал, но не совсем, скалы сшиблись и вырвали несколько белых
перьев из ее хвоста. Думать было некогда, аргонавты налегли на весла,
корабль летит, скалы уже сдвигаются, чтобы раздавить корму, — но тут они
чувствуют мощный толчок, это сама Афина незримой рукой подтолкнула
корабль, и вот он уже в Черном море, а скалы за их спиною остановились
навеки и стали берегами пролива Босфор.
Здесь постигла их вторая утрата: умирает кормчий
Тифий, вместо него править берется Анкей в медвежьей шкуре, лучший моряк
из выживших. Он ведет корабль дальше, по совсем диковинным водам, где
сам бог Аполлон шагает с острова на остров на глазах у людей, где
купается Артемида-Луна, прежде чем взойти на небо. Плывут мимо берега
амазонок, которые живут без мужей и вырезают себе правую грудь, чтобы
легче бить из лука; мимо домов Кузнечного берега, где живут первые на
земле железоделы; мимо гор Бесстыжего берега, где мужчины с женщинами
сходятся, как скоты, не в домах, а на улицах, и неугодных царей заточают
в темницы и морят голодом; мимо острова, над которым кружатся медные
птицы, осыпая смертельные перья, и от них нужно защищаться щитами над
головой, как черепицей. И вот впереди уже видны Кавказские горы, и
слышен стон распятого на них Прометея, и бьет в парус ветер от крыл
терзающего титана орла — огромнее самого корабля. Это Колхида.
Путь пройден, но главное испытание впереди. Герои
об этом не знают, но знают Гера и Афина и думают, как их спасти. Они
идут за помощью к Афродите, богине любви: пусть ее сын Эрот внушит
колхидской царевне, волшебнице Медее, страсть к Ясону, пусть она
поможет возлюбленному против отца. Эрот, крылатый мальчишка с золотым
луком и роковыми стрелами, в саду небесного дворца сидит на корточках и
играет в бабки с приятелем, юным виночерпием Зевса: жульничает,
выигрывает и злорадствует. Афродита сулит ему за услугу игрушку —
чудо-мяч из золотых колец, которым играл когда-то младенец Зевс, когда
скрывался на Крите от злого отца своего Крона. «Дай сразу!» — просит
Эрот, а она его гладит по головке и говорит: «Сперва сделай свое дело, а
уж я не забуду». И Эрот летит в Колхиду. Аргонавты уже входят во дворец
царя Эета — он огромен и .пышен, по углам его четыре источника — с
водой, вином, молоком и маслом. Могучий царь выходит навстречу гостям,
поодаль за ним — царица и царевна. Встав у порога, маленький Эрот
натягивает свой лук, и стрела его без промаха попадает в сердце Медеи:
«Онеменье ее охватило —
Прямо под сердцем горела стрела, и грудь волновалась,
В сладкой таяла муке душа, обо всем позабывши,
Взоры, блестя, стремились к Ясону, и нежные щеки
Против воли ее то бледнели, то снова краснели».
Ясон просит царя вернуть грекам золотое руно — если
нужно, они отслужат ему службою против любого врага. «С врагами я
справлюсь и один, — надменно отвечает сын Солнца. — А для тебя у меня
испытание другое. Есть у меня два быка, медноногих, медногорлых,
огнедышащих; есть поле, посвященное Аресу, богу войны; есть семена —
драконовы зубы, из которых вырастают, как колосья, воины в медных
доспехах. На заре я запрягаю быков, утром сею, вечером собираю жатву, —
сделай то же, и руно будет твое». Ясон принимает вызов, хоть и
понимает, что для него это смерть. И тут-то мудрый Арг говорит ему:
«Проси помощи у Медеи — она волшебница, она жрица подземной Гекаты, ей
ведомы тайные зелья: если она не поможет тебе, то никто не поможет».
Когда послы аргонавтов приходят к Медее, она сидит
без сна в своем тереме: страшно предать отца, страшно погубить
прекрасного гостя. «Стыд ее держит, а дерзкая страсть идти заставляет»
навстречу возлюбленному.
«Сердце в груди у нее от волнения часто стучало,
Билось, как солнечный луч, отраженный волною, и слезы
Были в очах, и боль огнем разливалась по телу:
То говорила она про себя, что волшебное зелье
Даст, то опять, что не даст, но и жить не останется тоже».
Медея встретилась с Ясоном в храме Гекаты. Зелье ее
называлось «Прометеев корень»: растет он там, где падают на землю капли
крови Прометея, и когда его срезают, то земля вздрагивает, а титан на
скале испускает стон. Из этого корня сделала она мазь. «Натрись ею, —
сказала она, — и огонь медных быков не обожжет тебя. А когда из
драконьих зубов в бороздах прорастут медные латники — возьми каменную
глыбу, брось в их гущу, и они перессорятся и перебьют друг друга. Тогда
возьми руно, скорее уезжай — и помни Медею». «Спасибо тебе, царевна, но
уеду я не один — ты поедешь со мною и станешь моею женой», — ответил ей
Ясон.
Он выполняет наказ Медеи, становится могуч и
неуязвим, гнет быков под ярмо, засевает поле, не тронутый ни медью, ни
огнем. Из борозд появляются воины — сперва копья, потом шлемы, потом
щиты, блеск встает до небес. Он бросает в гущу их камень, большой, как
жернов, четверым не поднять, — между воинами начинается побоище, а
выживших он посекает сам, как жнец на жатве. Аргонавты торжествуют
победу, Ясон ждет себе награду — но Медея чувствует: скорее царь
перебьет гостей, чем отдаст им сокровище. Ночью бежит она к Ясону, взяв с
собой только свои чудодейственные травы: «Идем за руном — только мы
двое, другим нельзя!» Они входят в священный лес, на дубе сияет руно,
вокруг кольцами свился бессонный дракон, змеиное тело его ходит
волнами, шипенье разносится до дальних гор. Медея запевает заклинания, и
волны его извивов становятся все тише, все спокойнее; Медея
можжевеловой ветвью касается глаз дракона, и веки его смыкаются, пасть
опускается на землю, тело вытягивается вдаль меж деревьями леса. Ясон
срывает с дерева руно, блистающее, как молния, они всходят на корабль,
скрытый у берега, и Ясон рубит причалы.
Начинается бегство — окольным путем, по Черному
морю, по северным рекам, чтобы сбить с пути погоню. Во главе погони —
брат Медеи, молодой наследник Эета; он догоняет аргонавтов, он
перерезает им путь, он требует: «Руно — вам, но царевну — нам!» Тогда
Медея вызывает брата на переговоры, он выходит один — и гибнет от руки
Ясона, а греки громят лишенных вождя колхидян. Умирая, он брызжет кровью
на одежду сестры — теперь на Ясоне и аргонавтах грех вероломного
убийства. Боги гневаются: буря за бурей обрушиваются на корабль, и
наконец корабль говорит пловцам человечьим голосом: «Не будет вам пути,
пока не очистит вас от скверны царица-волшебница Кирка, дочь Солнца,
западная сестра восточного колхидского царя». Царь Эет правил там, где
восходит Солнце, царица Кирка — там, где оно закатывается: аргонавты
плывут на противоположный край света, туда, где поколение спустя
побывает Одиссей. Кирка совершает очищение — приносит в жертву свинью,
ее кровью смывает с убийц кровь убитого, — но помогать отказывается: не
хочет ни брата гневить, ни племянника забыть.
Аргонавты блуждают по неведомым западным морям, по
будущим Одиссеевым местам. Они проплывают Эоловы острова, и царь ветров
Эол по просьбе Геры посылает им попутный ветер. Они подплывают к
Скилле и Харибде, и морская богиня Фетида — мать Ахилла, жена аргонавта
Пелея — вздымает корабль на волне и перекидывает через морскую теснину
так высоко, что ни то, ни другое чудовище не может до них дотянуться.
Они слышат издали чарующее пение Сирен, заманивающих моряков на утесы, —
но Орфей ударяет в струны, и, заслушавшись его, аргонавты не замечают
певчих хищниц. Наконец они доплывают до счастливой страны феаков — и
неожиданно сталкиваются здесь со второй колхидской погоней. «Верните
нам Медею!» — требуют преследователи. Мудрый феакийский царь отвечает:
«Если Медея — беглая дочь Эета, то она ваша. Если Медея — законная жена
Ясона, то она принадлежит мужу, и только ему». Тотчас втайне от
преследователей Ясон и Медея справляют долгожданную свадьбу — в
феакийской священной пещере, на ложе, сияющем золотым руном. Аргонавты
уплывают дальше, а погоня остается ни с чем.
Уже совсем немного осталось до родных берегов, но
тут на аргонавтов обрушивается последнее, самое тяжкое испытание.
Разражается буря, девять суток она носит корабль по всем морям и
забрасывает его в мертвый залив на краю пустыни у берега Африки, откуда
нет выхода судам: путь загораживают мели и течения. Одолев море и
привыкнув к воде, герои успели отвыкнуть от суши — даже кормчий Анкей,
проведший судно сквозь все бури, не знает отсюда пути. Путь указывают
боги: из волн выносится морской конь с золотой гривой и мчится через
степь к неведомому берегу, а вслед за ним, взвалив корабль на плечи,
бредут, шатаясь, измученные аргонавты. Двенадцать дней и ночей длится
переход — здесь погибло больше героев, чем во всем пути: от голода и
жажды, в стычках с кочевниками, от яда песчаных змей, от жара солнца и
тяжести корабля. И вдруг на последний день после песчаного ада
открывается цветущий рай: свежее озеро, зеленый сад, золотые яблоки и
девы-нимфы, плачущие над мертвым огромным змеем: «Пришел сюда богатырь в
львиной шкуре, змея нашего убил, яблоки наши похитил, расколол скалу,
пустил из нее ручей течь до самого моря». Обрадовались аргонавты:
видят, что, даже покинув их, Геракл спас товарищей от жажды и указал им
дорогу. Сперва вдоль ручья, потом по лагуне, а потом через пролив в
открытое море, и добрый морской бог подталкивает их в корму, плеща
чешуйчатым хвостом.
Вот и последний перегон, вот и порог родного моря —
остров Крит. Его сторожит медный великан, отгоняя корабли каменными
глыбами, — но Медея подходит к борту, вперяется в великана оцепеняющим
взглядом, и он замирает, отшатывается, спотыкается медной пятою о камень
и рушится в море. И, запасшись на Крите свежей водой и пищей, Ясон с
товарищами наконец достигают родных берегов.
Это не конец судьбы Ясона и Медеи — о том, что было
с ними потом, написал страшную трагедию Еврипид. Но Аполлоний писал не
об одном или двух героях — он писал об общем деле, о первом всегреческом
великом походе. Аргонавты сходят на берег и расходятся по своим домам и
городам — поэме «Аргонавтика» конец. |