Несмотря на то, что Уильям после смерти сына частенько наведывался к семье в Стрэтфорд, его связь с Элизабет в какой-то момент возобновилась с прежней силой. Королева не посылала за ним, не требовала постановки заказанной пьесы. И Уильям подумал, что она забыла о своей просьбе, занимаясь куда более важными государственными делами. От Элизабет он слышал, что королева увлечена графом Эссексом, который после удачного похода на испанский порт Кадис снова стал ее фаворитом. Саутгемптон при этом оставался в дружеских отношениях с Эссексом и старался не терять расположения королевы. Элизабет ревновала, но пыталась скрывать свои чувства и все чаще встречалась с Уильямом.

Сонеты по-прежнему лежали вместе со стихотворениями королевы. Уильям переписал их, исправив кое-какие шероховатости, и на всякий случай так и хранил их у Филда. К нему домой наведывались еще пару раз, опять выкидывали все бумаги на пол. Но куски пьес больше не пропадали. Уильям уверил себя в том, что это орудуют пиратские издательства. Тем более что пьесы все чаще выходили то в искаженном, то в сокращенном виде без его разрешения.

Элизабет лежала на кровати. Ее шикарные темные волосы рассыпались по подушке.

— Уильям, — растягивая гласные, протянула она, — мне пора идти. Тебе придется помочь мне одеться.

Ему совсем не хотелось помогать ей одеваться: так она была хороша без одежды. Идеальная фигура, смуглая кожа, отличающая Элизабет от большинства англичанок, небольшая грудь, не испорченная родами и кормлением ребенка. Она потянулась:

— Хорошо! И не спешить бы никуда, — произнесла Элизабет томно, — опять дворец, сошедшая с ума старуха-королева в своем кошмарном рыжем парике. Ей надо говорить комплименты с утра до вечера. И Генри — туда же! При ней. Смотрит преданно в глаза. А сам затевает с Эссексом интриги. Как это ужасно — притворяться, лгать, быть тем, кем ты на самом деле не являешься.

— Я говорил, оставайся со мной, — Уильям начал собирать разбросанную по комнате одежду Элизабет, — я готов бросить ради тебя семью.

— Развод возможен только для королей. Но не для нас. Что ты мне предлагаешь? Жить с тобой, имея статус любовницы автора нашумевших пьес? — она расхохоталась, но ее смех не был веселым и искренним.

— Я никогда не смогу дать тебе того, что ты хочешь, — Уильям вздохнул, — а хочешь ты сохранить положение в обществе и свое место при дворе. Дело не в том, что я женат, а в том, что я никто — не дворянин и не богат.

— Уильям, ты опять затеваешь этот разговор, — Элизабет встала и начала одеваться, — он не имеет смысла, пойми. Я люблю тебя, но не могу взять и остаться жить с тобой. И ты сам все прекрасно понимаешь.

— Зачем тогда мы встречаемся? — Уильям сердился.

— Потому что любим друг друга, но разве за этим следует что-то? — Элизабет надела нижнюю юбку и потянулась за корсетом. — Помоги лучше зашнуровать корсет, — попросила она и повернулась к Уильяму спиной.

— По-моему, любовь значит многое для человека. Порой он готов ради нее на большие жертвы. И даже может лишиться жизни из-за любимой, — высокопарно заявил Уильям.

— Все это твои пьесы. Ты не живешь, ты придумываешь, — она протянула руку за второй юбкой, на сей раз с кринолином, — смерть, любовь, страсти — герои сонетов и пьес живут именно так. Иначе кому будет интересно смотреть на сцену, если на ней не проливается кровь влюбленных, — Элизабет усмехнулась, — в настоящей жизни все гораздо менее возвышенно.

— Жаль, что ты так думаешь, — Уильям был удручен. Он и сам понимал, что Элизабет права, но ему не хотелось признаваться себе в этом.

Она закончила одеваться, кое-как привела волосы в порядок и выбежала из дома. Уильям остался в одиночестве, глядя с грустью на разобранную постель. Он все чаще задумывался о том, куда ведет его судьба. Но никак не мог понять смысл, заложенный в пути, по которому он следует. Жизнь в Лондоне уже не так его радовала, как раньше. Гораздо спокойнее порой бывало в Стрэтфорде. Анна, молча, радовалась его присутствию дома, не задавая лишних вопросов и не пытаясь требовать большего.

Уильям привычно писал по две-три пьесы в год. Они имели успех, дела в театре шли в гору. Отец Бербриджа подумывал о строительстве нового здания и искал подходящий участок в черте города.

В мае Элизабет неожиданно сообщила, что уезжает в Париж. Она неважно себя чувствовала в последнее время, и королева позволила ей покинуть на лето двор.

— Мне очень жаль покидать тебя, — Элизабет и в самом деле была очень печальна, — не знаю, когда мы сможем увидеться вновь.

— Почему ты так говоришь? — Уильяму стало не по себе. — Ты действительно серьезно больна? Я готов сопровождать тебя во Францию.

— Не нужно, — Элизабет грустно покачала головой, — надеюсь, туда сможет подъехать граф. Генри обещал позаботиться обо мне.

— Опять граф Саутгемптон! — Шекспир не мог скрыть охватившую его ярость. — Ты пытаешься играть с нами обоими. Не пора ли сделать выбор? — он говорил эти слова, но понимал, что если выбор будет сделан не в его пользу, то вряд ли будет готов принять его.

— Я сделала выбор, но не могу сейчас об этом говорить, — Элизабет старалась не смотреть на Уильяма, — не уверена, что мой выбор правильный. Но я вынуждена поступить именно так.

— Ты выбрала графа? Я так и знал. Этим все и должно было кончиться!

— Не сердись, Уильям, — Элизабет ласково провела по его щеке, — еще ничего точно неизвестно. Я уезжаю, и прошу тебя постараться меня забыть. Как бы ни складывались наши отношения с Генри, я, скорее всего, не вернусь в Англию.