Негативный, депрессивный и малодушный здесь – синонимы. Эти книги я метил по следующим признакам.
А. Место действия, в основном –
провинция, реже Петербург (у Гоголя) или Москва (у Булгакова). В любом
случае, там обитают ничтожества, посредственности или люди, несчастные
сами по себе.
Б. Отсутствие «бога», т. е.
принципов, убеждений, Веры и т. д. и у автора, и у героев, проявляется в
страдательности и страдаемости героев, а также в абсурдности мира. Это
как иголка и нитка.
Вот примеры.
«Петербургские повести» Гоголя – в чистом
виде мир абсурда. Чехов представил провинциальную жизнь предельно
нелепой. И только иногда его меланхолики, очнувшись на мгновение,
мечтают о новой жизни. Логическим завершением этого пессимистического
направления оказался Сологуб. «В пику» классикам он написал роман о
нелепости жизни вообще и о бессмысленности мечтаний («Мелкий бес»).
В. Случалось (не случайно), что «малодушные» писатели опускались до провальных произведений.
Гоголь: «Выбранные места…» («Народу
не следует знать, есть ли какие другие книги кроме святых». Помещикам
даются образцы крепкой брани, чтобы отучать крепостного от лени и т. п.)
Чехов: «Мужики», «В овраге». (Крестьянам приписаны все мыслимые пороки.)
Андреев: «Иуда из Кариота», «Тьма». Комментарии не требуются.
Бунин: «Ночной разговор», «Окаянные
дни», «Деревня» («Мы для Бунина неизлечимые уроды, на четвереньках
живем» – отзыв крестьянского писателя Вольнова).
Г. «Лакмусовой бумажкой» на
малодушие является раскрытие темы сумасшествия. Здесь ясно видна сила
или слабость духа. У Гоголя, Сологуба, Чехова, Булгакова – слабость.
Гоголь. «Записки сумасшедшего».
Сюжет таков, что человек страдает от своей ущербности и заболевает
манией величия. Стиль повести чисто гоголевский – печальное хихиканье
героя над всем, что приходит ему в голову, в том числе над Европой. Он
гибнет не потому, что одинок, не потому, что среда безжалостна, даже не
потому, что ни во что не верит, а потому, что малодушен.
Чехов. «Палата № 6». Рассказ о спонтанной деградации личности, но без хихиканья.
Отступление (для моих внуков)
Друзья мои, не читайте Гоголя и Чехова, это
– как говорили в старину – мыла наесться! Читайте Кена Кизи и Джека
Лондона и воспарите духом! Кизи и Лондон были великодушны, в
их жилах текла горячая кровь, а не лягушачья, и их герои той же породы.
Герой Кена Кизи (роман «Над кукушкиным
гнездом» и знаменитый фильм М. Фрома), попав в психиатрическую
лечебницу, борется за право остаться личностью. Борется бескомпромиссно и
гибнет, «смертию смерть поправ». В результате его бунта «сопалатники»
осознают себя, и происходит их освобождение. Жизнеутверждающая книга.
Действительно, «Человек – это звучит гордо!»
Герой Джека Лондона («Повесть, рассказанная в палате для слабоумных») представляется читателю: «Нет, я не сумасшедший, я здесь за ассистента. Я тронутый высшего разряда». Он
не деградирует не только по причине оптимизма. Его поддерживает
сознание своей полезности – он добровольно ухаживает за тяжелым больным
лучше, чем медсестры. А еще он «понимает» порядки на воле и этим
гордится. А еще он живет среди людей, а не ушел в себя. А еще в повести
есть энергетика, вкрапления здорового юмора и никакой «ползучести», и
этого… соплей нет. Но вот что важно. Герой – «сильно тронутый», и с
неприглядной внешностью, и слегка комичен, а именно как человек –
красив.
Кизи и Лондон обладали даром видеть красоту человека, даже если у него есть трещина в психике. Так,
посетитель исторического музея любуется статуей античного атлета с
отбитой рукой или носом. Гоголь и Чехов были лишены этого дара. Тема
сумасшествия была поводом убедить читателя в человеческом ничтожестве, а
может быть, способом освободиться от собственных фобий.
А что происходило в литературном
мире на Западе? Всякое. Но часто появились герои, вносящие смысл в
человеческое существование: Дон Кихот, Гамлет, Фауст, Вальжан,
Эрроусмит, герои Д. Лондона… Может быть, из любви к детям стоит из
школьной «библиотеки» изъять пессимистические произведения Гоголя, А.
Островского, Чехова, Бунина, Блока, Бродского? Вот тогда школьники
посмотрят на мир с осознанным доверием. Заметим, что «позитивная»
классика вовсе не розовая. Она дает представления не только об Идеалах,
но и о существовании в мире зла и вообще что жизнь есть «тяжелый
случай». Дело в акцентах. |